О защите трудящихся, стоимости профсоюзной собственности и налаживании контроля за здравницами «Эксперту» (№27 (354), 16-22 июля 2012) рассказал председатель Федерации профсоюзов Украины Юрий Кулик

— В прошлом году Генеральная прокуратура обращалась в Кабинет министров и Фонд государственного имущества (ФГИ) Украины с требованием провести инвентаризацию имущества, находящегося в собственности Федерации профсоюзов. Инвентаризация была намечена, но так и не состоялась. Намерены ли вы сделать это сегодня?

— Да. У нас уже есть договоренность с ФГИ, создана специальная комиссия, сторону профсоюзов в ней представляет первый заместитель председателя Федерации профсоюзов Украины Валерий Горбатов. Когда закончим инвентаризацию, сядем за стол переговоров, рассмотрим подтверждающие документы и определим, что относится к государственному имуществу, а что — к профсоюзному.

— Как скоро вы рассчитываете закончить инвентаризацию?

— В течение года.

— Какое будущее вы бы предпочли для профсоюзного имущества?

— Желательно, чтобы вопрос об имуществе ФПУ и профсоюзных организаций регулировался отдельным принятым Верховной Радой законом. Это бы расставило все точки над «i». Сейчас, с одной стороны, всякий по возможности старается заполучить лакомые объекты, которые остались в профсоюзной собственности в Закарпатье, Приазовье, Крыму, Львовской области. С другой стороны, нередко профсоюзное имущество используется непродуктивно. Некоторые здравницы находятся в более чем «убитом» состоянии. Из-за нехватки инвестиций мы несем большие убытки — несколько миллионов каждый год.

— Имущество профсоюзов, равно как и имущество Национальной академии наук Украины, имеет специальный правовой статус, который оно получило на заре независимости Украины. В разное время у профсоюзов хотели отобрать этот статус, передав его в собственность державе. Как вы относитесь к идее передачи профсоюзной собственности государству?

— В принципе, отрицательно.

— Почему?

— Во-первых, я знаю случаи, когда некоторые ведомственные системы реализовали свое имущество, и после этого оно не несло социальной нагрузки. Новые собственники меняли его целевое назначение, строили элитные гостиницы и прочее.

Во-вторых, здравницы ФПУ — основа санаторного комплекса страны. Они выполняют крайне важную социальную задачу — обеспечивают лечение и восстановление трудоспособности сотен тысяч работников, причем по минимальным ценам, насколько это возможно. Частный бизнес не берет на себя эту работу, приносящую копеечные прибыли. Если мы просто возьмем и отдадим государству профсоюзное имущество, нас не поймут члены профсоюзов, осудят членские организации ФПУ. А это на сегодняшний день 42 всеукраинских профсоюза и 27 региональных объединений профсоюзов.

Кроме того, национализация имущества — не самый лучший вариант для его развития. Так было, например, в Литве. Сначала имущество национализировали. Но потом государство опомнилось, и часть начало возвращать профсоюзам. Какую-то часть профсоюзы даже отказались забирать. Плохо то, что в процессе такой передачи многое разворовано, а многое пришло в негодность.

Учет и контроль

— По приблизительным оценкам, во сколько в целом сегодня оценивается имущество профсоюзов?

— По нашим оценкам, это примерно 2,2 миллиарда гривен. Рыночная же стоимость собственности имущественного комплекса ФПУ, по оценкам специалистов, составляет ориентировочно восемь миллиардов гривен.

— Сколько санаториев находится сегодня в собственности ФПУ?

— Восемьдесят.

— И сколько из них эффективных?

— Честно признаюсь, меньше, чем нам хотелось бы. Сегодня я не очень доволен тем, как эксплуатируется наше имущество. Причин несколько. Например, мы не всегда, по разным причинам, можем контролировать оборот финансов на счетах.

— Известно, что многие руководители санаториев по своему усмотрению выбирают банк, и не один, размывая сумму по счетам.Какой вы видите систему мониторинга движения средств на банковских счетах?

— Мы хотим, чтобы всю профсоюзную систему обслуживали три-четыре банка.

Но есть и другая проблема — вопрос реализации путевок. Есть факты, когда они выдаются бесплатно или по заниженной цене. Средства идут кому-то из менеджеров в карман, мы несем потери и упираемся в ту же проблему неэффективного использования профсоюзного имущества, его низкой окупаемости.

— Существует хотя бы одна самоокупаемая здравница во всей профсоюзной собственности?

— Да. В основном это объекты, которые загружены круглый год. У сезонных санаториев, в частности у крымских, с самоокупаемостью есть проблемы.

— Сколько человек в год отдыхают по профсоюзным путевкам?

— Профсоюзные здравницы — не базы отдыха. Они обеспечивают санаторно-курортное лечение по направлениям медицинских учреждений, в том числе реабилитацию после хирургических операций, инфарктов, инсультов. Мы единственные сохранили со времен СССР мощную медицинскую базу и курортную науку. При этом путевки в санатории ФПУ гораздо дешевле, чем в частных здравницах, которые в основном отказались от лечебных услуг в пользу SPA и прочих элитных процедур.

Раньше государство передало в управление профсоюзам средства Фонда государственного социального страхования, куда отчислялись все взносы предприятий и работников. Это были не профсоюзные, а государственные деньги, которые выделялись на удешевление путевок. Тогда люди платили за путевку 10–20 процентов от ее стоимости. Сейчас у фонда, который уже управляется на трехсторонней основе, есть проблемы с накоплением средств. С каждым годом уменьшается количество людей, приезжающих в санатории с целью оздоровления. С другой стороны, мы ставим задачу, чтобы наши санаторно-курортные комплексы занимали более активную позицию на рынке оздоровительных услуг. В прошлом году санатории, которые были на подпитке у фонда соцстраха, полгода простояли пустыми, в этом году — четыре месяца.

— Сколько человек, по вашим подсчетам, в этом году пройдет у вас санаторно-курортное лечение?

— Наши здравницы готовы принять более 220 тысяч отдыхающих. Хотя на сегодняшний день проблемы с недофинансированием никуда не исчезли.

— Намерены ли вы как-то ужесточить процесс распределения путевок?

— Да. Хотим автоматизировать процесс движения путевок. До конца текущего года будет создана единая электронная система. Она позволит видеть, где, кому и куда продана путевка.

— Почему этого не было сделано раньше?

— Одна из причин — сопротивление части руководителей наших хозяйственных структур. Некоторые из них считают санаторно-курортные комплексы собственной вотчиной. Мы делаем всё, чтобы в корне изменить это восприятие и убедить их, что ФПУ — эффективный собственник, и всё имущество принадлежит членам профсоюзов, а не отдельным управленцам.

— В свое время существовала инициатива тотальной смены менеджмента на объектах профсоюзной собственности. Вы ее поддерживаете?

— Нет, сегодня так вопрос не стоит. Необходимо усилить контроль за работой руководителей, помочь им грамотно составлять и согласовывать с высшим органом управления финансовые планы. Мы заключаем с ними контракт, в котором оговариваем задачи, в том числе будущую прибыль, то, что нужно сделать. И если они с этим не справляются, мы делаем определенные оргвыводы.

Кодекс для олигархов

— По вашим прогнозам, когда будет принят Трудовой кодекс Украины, проект которого оппоненты называют «рабским» и «проолигархическим»?

— Мне кажется, что нынешний состав Верховной Рады, к сожалению, этого не сделает. Прискорбно, что в обсуждение Трудового кодекса вмешалась политика. Наши оппоненты, многие из которых даже не удосужились прочитать текст, голословно называют его «рабским». Они игнорируют тот факт, что возврат к советскому Кодексу законов о труде априори невозможен, а нынешние права трудящихся не только не были ущемлены в проекте нового Трудового кодекса, а и получили свое развитие.

Новый проект Трудового кодекса уже приняли и Россия, и Казахстан. Я знаю мнение вице-премьера и министра социальной политики Сергея Тигипко. Он тоже настаивает на скорейшем принятии кодекса. ФПУ предлагает принять сейчас закон и, поскольку есть шероховатости, прописать его вступление в силу с 1 января 2013 года. За это время его можно было бы доработать.

— Одно из существенных замечаний к проекту кодекса — 48-часовая рабочая неделя...

— На самом деле проект Трудового кодекса вводит ограничение — не более 40 часов работы в неделю при итоговом учете рабочего времени за месяц.

— Как вы сегодня взаимодействуете с бывшим шефом, председателем парламентского комитета по вопросам социальной политики и труда Василием Харой?

— У нас с ним нормальные рабочие отношения.

— Он не блокирует инициативы профсоюзов?

— Нет. Кадровая перестановка в ФПУ никак не сказалась на качестве сотрудничества с правительством и профильным комитетом Верховной Рады.

— Проект Трудового кодекса уже превратился в коллективное творчество работодателей, профсоюзов и правительства совместно с Международной организацией труда (МОТ). Но всё же,  кто его автор?

— Найти «отцов» этого документа будет крайне сложно. Проект разрабатывается уже более десяти лет. Я бы сказал, что это продукт эффективного социального диалога. Со стороны МОТ была предоставлена техническая помощь в подготовке экспертизы документа, в частности, при участии национального координатора МОТ в Украине Василия Кострицы. Сегодня площадка для подготовки кодекса — профильный парламентский комитет, куда стекаются все правки.

— На сегодняшний день у работодателей есть свои требования к кодексу, которые они готовы отстаивать до последнего. Например, они категорически против нормы об оплате забастовок за счет работодателя. Готова ли ФПУ пожертвовать своими требованиями ради скорейшего принятия кодекса?

— Совершенствовать можно бесконечно. Изначально конфликтных позиций было около трех сотен. Сейчас их единицы. Мы с работодателями уже пришли к компромиссам по многим пунктам. Однако мы не можем согласиться на расширение их позиций в ущерб работнику или за счет снижения защитной функции профсоюзов.

— Профсоюзы предлагают к 2013 году повысить минимальную зарплату как минимум на 25–30 процентов по сравнению с текущим годом. И это в год, когда инфляция минимальна, а страна стоит на пороге нового кризиса. Чем вы аргументируете свое предложение?

— Во-первых, с 2000 года не пересматривалась потребительская корзина, на основе которой рассчитывается минимальная заработная плата. Во-вторых, в составе прожиточного минимума должен учитываться налог на доходы физических лиц. В-третьих, если мы стремимся к приведению нашего законодательства к европейским нормам, то минимальная зарплата должна быть увеличена с учетом семейной составляющей, иными словами, учитывать расходы на содержание детей, а не только самого работника. И это еще очень скромные предложения.

Федерация профсоюзов разработала концепцию реформирования заработной платы, охватывающую комплекс вопросов. Многие спекулируют на том, что повышение зарплаты станет причиной инфляции. Однако это не совсем так. Давайте посмотрим на практику 2003–2008 годов. Зарплата росла темпами 25–35 процентов в год, а инфляция — лишь наполовину, то есть происходил процесс здорового экономического роста. При повышении зарплаты увеличатся налоговые поступления в госбюджет, ускорится развитие потребительского рынка и наполнение Пенсионного фонда. Сегодня у работников бюджетной сферы зарплата на 30 процентов ниже, чем в среднем по стране. Мы говорим о необходимости восстановить полноценную единую тарифную сетку на основе базового тарифа, который должен достигнуть, а затем и превысить размер минимальной зарплаты. Во время одной из наших рабочих встреч премьер-министр Николай Азаров сказал, что поэтапно это будет сделано в 2013–2014 годах.

— По информации «Эксперта», сегодня Минсоцполитики разрабатывает законопроект, предусматривающий создание некоего фонда, из которого будет погашаться задолженность по зарплате. Этот фонд будет наполняться за счет средств, которые сегодня направляются в социальные фонды по утрате трудоспособности, по несчастным случаям и на случай безработицы. Как вам такая инициатива?

— С деталями я не знаком. По моим сведениям, суть заключается в том, чтобы создать некий фонд гарантированных выплат задолженности по заработной плате в случае неплатежеспособности предприятия, то есть его банкротства. Так сделано во всех странах ЕС. Работник, заработавший оплату труда, не должен страдать. Этого также требует конвенция Международной организации труда. Недавно на заседании Национального трехстороннего совета мы рассмотрели варианты решения этой проблемы, создана трехсторонняя рабочая группа, которая должна предложить возможные варианты. Этот вопрос подлежит тщательному изучению.

В этой связи считаю, что социальные фонды — а они целевые — лучше не трогать. Государство обязано обеспечить конституционную гарантию работнику на получение зарплаты, а потом взыскать с виновников долг.

— Хорошо, а как быть с коррупцией, ставшей бичом этих фондов?

— Это проблема государственного контроля. Трехстороннее управление позволяет минимизировать коррупцию. Закон дал все контрольные полномочия Минсоцполитики, Счетной палате, Госфининспекции.

— Вы полагаете, что это решит вопрос коррупции в стране? Ведь все контролирующие органы фактически подконтрольны тому же Кабмину.

— Необходимо проводить ревизии, тщательно подбирать персонал, предупреждать и выявлять нарушения, а затем доводить до привлечения к ответственности виновных. Кроме того, стоит в полной мере задействовать внутренний контроль фондов. Ведь в каждом из них есть свои собственные наблюдательные советы, состоящие из представителей трех сторон.